Я отдыхаю от романтики

ПИСЬМО ПЕРВОЕ

Здравствуй, моя дорогая. Наконец-то собралась тебе написать. Жаль, что ты далеко и не можешь разделить моего счастья. Да, да, да, я очень счастлива с Юрой. Каждый день волшебен и неповторим.

Дарили тебе когда-нибудь утро? А облако, похожее на розу? А гладкий камешек-талисман (на счастье), найденный в какой-то неописуемой красоты крымской бухте? Какая проза — все эти духи, колготки, колечки! Да, Юра не может дарить мне драгоценности, но они мне и не нужны. Мне важнее каждый день, в самых неожиданных местах квартиры, находить его объяснения в любви — обязательно в стихах.

Забыла сказать: теперь у нас, наконец, своя квартира — Юра, с его двумя высшими образованиями (филологическим и ветеринарным), оставил свою фирму "Свитанок", где он получал хорошие деньги , работая столяром шестого разряда, и, по крутому знакомству, устроился дворником — из-за жилья.

Ты не представляешь, сколько романтики в этой нашей, такой еще необустроенной жизни: всего два комплекта постельного белья, кушетка без ножек, одна кастрюля, черпак вместо чайника. Зато в дни бабьего лета мой муж, придя с работы, осыпал меня охапками красивых листьев. И как могла я на него сердиться за то, что ему не приходит в голову: ведь мне этот мусор потом собирать и выбрасывать.

Нет, с таким человеком никакой быт не страшен. Ко всему он относится легко и философски. У него совершенно нестандартный взгляд на жизнь. Однажды он ни с того ни сего подошел ко мне, обнял, прижал к себе и говорит: "Я тебя так люблю и так жалею!" "А жалеешь за что?" — удивилась я. И знаешь, что он мне ответил? "Я жалею тебя за то, что в детстве тебе не купили велосипед, который ты так хотела. За те слезы, которые ты проливала, когда тебя обижал сосед по парте. За все твои разбитые коленки, полученные двойки, за твою неразделенную первую любовь..."

Зимой мы ездили в Карпаты, ели мамалыгу, пытались заблудиться в горах (но я очень замерзла и настояла на возвращении к цивилизации). А однажды мой Юра совершенно умилил меня, спросив у случайного прохожего: "Скажите, пожалуйста, когда в ваших краях прилетают аисты?"

А как мы отпраздновали мой день рождения пятого мая! Утром, пока я спала, Юра сбегал на птичий рынок. Вместо цветов, я получила... клетку с говорящим скворцом. Взяв с собой снедь и бутылку шампанского, мы сели в электричку и поехали в лес - отпускать скворца на волю.

Может быть, мы оба сумасшедшие, ты же знаешь, я всегда витала в облаках. Но мне страшно подумать, что можно жить "как все", "как положено": толковать сны, хлопотать на кухне, читать газеты и лежать у телевизора. Все скупо — ни полутонов, ни сверхтонов, и все, что не входит в привычный круг, — чуждо, невозможно. Оберегать этот свой узкий, банальный мирок с ссорами по мелочам, с бездарными ограниченными интересами... Какая тоска, какая скука!

Пиши мне обязательно. Да побольше...

ПИСЬМО ВТОРОЕ

Извини, что долго не объявлялась. Много чего могу порассказать — все же целый год не писала. Мои родители, к сожалению,- в ужасе от Юры. "Он из породы тех людей, — говорит мой папа, — которым приказывают: "Дядя, отнесите рояль на девятый этаж". Какой же это спутник жизни?" Да, у нас по-прежнему два комплекта постельного белья, и я зарабатываю вдвое больше Юры. В этом, что ли, счастье? Зато днем он звонит мне на работу и кричит: "Любимая, скорее беги к окну, посмотри, под каким необычным углом падает дождь!" У него настолько тонкая и ранимая натура, что он способен рыдать, когда смотрит по телевизору пьесу с участием Плятта и Раневской. И по-прежнему с ним не соскучишься: он увлекся религией, астрологией, йогой. Мы много гуляем, много говорим.

Юра любит меня безумно. Недавно приревновал к своему приятелю, в отчаянии побил на кухне посуду и демонтративно лег спать на осколки. Мои увещевания не подействовали — так и ночевал. Разбил также антикварную вазу, очень дорогую, доставшуюся мне в наследство от бабушки (по папиной линии). Папа был в бешенстве. Он кричал: "Чтоб заработать деньги на такую вазу, нужно мести дорогу от Киева до Москвы и обратно!" К сожалению, у Юры нет взаимопонимания с моими родителями. Он называет их черствыми, бездушными обывателями. Иногда мне даже страшно: я так ему нужна! Что бы он без меня делал? Как бы жил? Недавно я на неделю уехала в командировку. Вернувшись, обнаружила, что он похудел на пять килограммов, написал пятьдесят стихотворений и две поэмы и — не поверишь — все это о любви ко мне.

Как я тебе завидую: побывала в Америке, в Париже, на Багамах... А мы даже Болгарию себе позволить не можем. Весной ездили в лес собирать первые подснежники, летом — туда же, за ягодами, осенью — по грибы. Говорю своему Юрке: "Давай, накопим немного денег и махнем в Италию, увидим Венецию, Рим!" А он отвечает: "Меня чужие края не манят. Я там умру от ностальгии. Единственное место, где бы я хотел жить — Новая Зеландия: там вечная весна!" А мне бы хоть к тебе выбраться на недельку-другую. Все, заканчиваю: Юрка из спальни истошно кричит, видно, хочет прочитать мне очередную гениальную цитату из Маркеса".

ПИСЬМО ТРЕТЬЕ

Как жаль, что жизнь, с ее бешеным ритмом и повседневными хлопотами, разделяет людей. Я по тебе соскучилась, но, как видишь, это не может заставить меня писать тебе чаще. Что у меня? Юра стал невыносим. Ревнует меня к каждому столбу. Видно, от избытка свободного времени. Он ушел из дворников. Уверяет, что однажды ночью ему привиделась дева Мария и велела заняться писательским трудом.

Я завела себе богатого любовника. Мы побывали в Арабских Эмиратах, и он в прямом смысле озолотил меня (там золото дешевое). Все его подарки тщательно прячу. Как-то пригрозила Юрке: если не будет зарабатывать деньги — уйду. Он испугался, засобирался продавать отечественные товары. Накупил всякой ерунды — надувные шарики, постельное белье, панталоны женские (х/б), расчески. А заграницу перестали пускать. Товар грудой лежит в комнате. На постельном белье спим. Панталоны я тайком раздариваю мамам и бабушкам подруг. А ему хоть бы хны. Лежит, фабулу романа обдумывает.

И вот я ему говорю: "Все, ухожу!" Что тут началось! То драться лез, то на коленях стоял, то посуду бил. Потом запил, пошел по друзьям рассказывать, что я другого нашла, богатого, а он, Юра, теперь жить не будет. Прощался со всеми. Ходил в парк вешаться. Потом объявил, что изменится обязательно. А сейчас собирается в Грецию — лимоны собирать.

Какая я все же была наивная дура, связав свою жизнь с этим человеком! В мире столько соблазнов, мир так богат и разнообразен. А я, выходит, обречена на персональные поляны васильков в соседнем парке и на звездочку в небе, названную этим идиотом моим именем. Ты скажешь, я стала более меркантильной? А легко ли мне все тащить на своем горбу под звуки дурацких панегириков в мой адрес? Я хочу жить полной, яркой жизнью, а не прозябать в дворницкой. Прощаюсь поспешно, не то сейчас начну рыдать.

ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ

Боже, каким тяжелым был прошлый год! Я ушла от Юры. Но не менее шести месяцев нянчилась с его жесточайшей депрессией. Приезжала, варила супчики, штопала носки, выслушивала очередные оды. Каждый мой визит обрамлялся трагической атрибутикой. Например, все эти полгода на обеденном столе среди непонятных черепков стояла початая бутылка шампанского. Я это когда увидела впервые, хотела убрать. Так он коршуном налетел на меня: "Как я раньше не разглядел в тебе такой нечуткости?! Ведь это инсталляция. Символизирует нашу разлуку".

Сейчас все позади. Юра успокоился. Более того, обзавелся двумя поклонницами. В одну влюблен. Она, по его словам, из потомков Карамзина, пишет драмы, любит гулять ночами на кладбище и хочет уходить в монастырь.

Со второй спит. Она работает страховым агентом, любит варить борщи и не прочь его содержать. Но Юра считает такой союз нечестным. Ведь любит он потенциальную монашенку. А если она все-таки уйдет из мирской жизни?..

Я пока одна и очень счастлива. Я отдыхаю от романтики.

Рубрика «Женские истории»

Вас волнует эта тема? Вы можете поделиться своей историей.

Вы можете оставить комментарий или добавить свою заметку в разделе сайта «Заметки пользователей».

Ваше имя:

Текст комментария (не более 700 символов):

символов осталось.

Bведите сумму цифр с картинки: